За много лет до первой поездки в Индию мы уже практиковали пение мантр. Иногда кто-нибудь спрашивал, имеем ли мы посвящение в традицию, духовные имена, то есть на самом деле суть вопроса была «имеете ли вы разрешение?». Мы никогда не считали это чем-то серьезным. Мы просто шли по пути сердца. Поскольку в глубине души знаем и чувствуем, что что-то позволить или не позволить себе может только сам человек. И в Индию мы поехали не за этим. Наверное мы поехали, как и многие ищущие до нас за…чудом.

Однако, культурный шок и огромная армия навязчивых попрошаек, которые повсеместно выдают себя за учителей медитации, очень сильно охладили наш пыл. И все же свое чудо мы там нашли.

Целью путешествия был поход на Гомукх – ледник в Гималаях, из под недр которого берет начало великая река Ганга. Это место находится на высоте примерно 4000 м. Из ближайшей деревни Ганготри туда ведет трэк длиной 18 км. Далеко не самый сложный путь, но и не самый простой. Туда мы шли почти на одном дыхании, в возвышенном настроении, хотя у меня в детстве были проблемы с легкими и на высоте это порой дает о себе знать. Тем не менее путь туда показался почти прыжком. А вот обратный путь был сложным. Не физически. Все вытесненные эмоции и претензии другу к другу, к другим людям, к жизни вообще, которые набрались за последние десять лет, просто выстрелили залпом и мы спускались от истока Великой Ганги погруженные в потоки недовольства, обиды и отчаянья… Мы оба понимали, что происходит, что-то странное, но остановить это не могли. Казалось, этот спуск будет вечным, хотя на самом деле мы спустились в поселок в два раза быстрее, чем мы поднимались. Когда мы уже приближались к Ганготри, страсти понемногу начали утихать. В какой-то момент, что-то заставило меня подойти к краю тропы, за который сразу был обрыв в ущелье, высотой порядка 300 метров.

Я посмотрел вниз, на противоположный берег Ганги. Ничего кроме деревьев и кустов я там не увидел, однако я четко почувствовал чей-то взгляд. Я был абсолютно уверен, что кто-то там внизу смотрит на меня. Я постоял еще около минуты, и затем мы продолжили спуск. В поселке мы уже полностью пришли в себя. Было ощущение легкости, свежести, спокойствия. Не знаю, инициировали эту «чистку» силы природы или просто пришло время избавиться от груза, в любом случае, это было хорошо и вовремя, хотя и весьма болезненно.

На следующий день мы прогуливались вверх по течению Ганги и зашли уже довольно далеко от поселка в лес. Местами встречались жилища аскетов.  Жилище аскета — небольшая пещера в скале с достроенной стенкой и дверью в ней.  Проходя недалеко от такого места мы увидели человека в оранжевой одежде, который разводил очаг. Заметив нас, он стал очень выразительно жестикулировать руками и звать нас на чай. До этого момента, все люди в оранжевой одежде, которые нам встретились в Индии были либо шарлатанами, либо попрошайками, поэтому мы вежливо отказались и пошли дальше.  Человек в оранжевой одежде пожал плечами, улыбнулся и вернул свое внимание к очагу. Мы уходили и периодически оборачивались  — не идет ли он за нами? Но он продолжал возиться с огнем и что-то готовить. Вскоре мы перестали его видеть, так как ушли уже за четверть километра. Через какое-то время мы вышли к небольшому водопаду.  Я хотел подойти прямо к воде, чтобы набрать флягу, как поскользнулся на мокрых камнях и упал, однако успел выставить руки вперед. Падение было не сильным, но острые камни буквально вспороли основание ладони… Рана была небольшой по площади, но глубокой. Боли я не чувствовал, скорее растерянность – я смотрел на руку и не понимал, что мне с этим делать. Не успели мы что-то сказать по этому поводу друг другу, как из кустов, буквально материализовался тот самый человек в оранжевом. Он сказал на английском, что у него есть лекарство и мы должны пойти за ним. Мы пошли.

Мы дошли до его хижины-пещеры, он зашел во внутрь и через секунду вышел, с маленьким  тюбиком специальной мази, которая заживляет раны и отдал его мне.  Он рассказал, как пользоваться мазью, а затем предложил чай и лепешки-чапатти и мы с благодарностью приняли это предложение. Наш новый друг оказался веселым и общительным. Хотя мой английский тогда был на несколько порядков хуже, чем сейчас, это не помешало нам вполне сносно понимать друг друга. Он сказал, что его зовут Наоми Гири и что он живет в этой хижине вот уже 15 лет. Правда, живет он здесь только 8-9 месяцев в году, а на зиму уезжает в ашрам в Ришикеш.

Он сказал, что он брамин-аскет, практикует йогу и медитацию, а также поет мантры. Даже показал какое-то удостоверение духовного лица, которое позволяет ему ездить без визы во многие страны.  Надо сказать, я ни разу не видел его среди «саддху-people» (то есть тех самых людей в оранжевом) в Ганготри, хотя на тот момент мы прожили там больше недели, а поселок очень маленький – за десять минут можно обойти всё и за неделю запоминаешь практически всех местных.

Он был очень спокоен. Когда он готовил еду, было видно, что он абсолютно тотален в этом процессе. При этом, аура покоя и безопасности разливалась вокруг него, наверное, на несколько метров. Рядом с ним было очень хорошо.

— Ходили на Гомукх? – спросил он. При этом его вопрос, был скорее утверждением.

— Да, вчера вернулись. – ответил я.

— Я знаю. Я вас видел на тропе. – ответил он.

 

И я вспомнил это чувство, как будто кто-то смотрел на меня на тропе. Я посмотрел наверх и понял, что это действительно было то самое место, где я остановился. Теперь я точно знал, что это не было галлюцинацией.

— Иногда эта тропа очищает карму, когда идешь по ней вниз, – улыбнувшись, сказал он. – А если карма очень тяжелая, то огромный камень со скал падает на человека, человек падает в Гангу и всё. Чистая карма.

Мы с облегчением выдохнули, осознав, что наши кармы были не настолько тяжелыми.

Мы еще много говорили о мелочах, пили чай, ели самую вкусную (и самю острую) в Индии еду, смеялись от души – чувство юмора у Наоми Гири превосходное.

Один из запомнившихся моментов.

— Вы работаете? – спросил он. – Много зарабатываете?

Я как смог объяснил ему, чем мы занимаемся. Сказал, что мы тоже поем мантры, придумываем свои мелодии.  Он сказал, что это очень здорово. Потом я даже спел ему немного обертонным пением. Обертонное пение ему тоже понравилось. И о нашей деятельности он слушал тоже с большим интересом.

После того, как я закончил, он ненадолго замолчал.

— А я вот, — говорит, — не работаю. Совсем.  Сижу и смотрю на Гангу вот уже 15 лет,– и заразительно рассмеялся. И мы вместе с ним.

Наоми Гири в своей хижине.

— А у вас уже есть «hindustani name» (индуистские имена) ?  — спросил он.

Мы ответили, что нет, и что как то не сильно искали этого. Он ответил, что имя – важная вибрация, что она – определенный ключ. И если мы хотим, он может все устроить, то есть устроить специальную пуджу- обряд посвящения для нас.

Я спросил, сколько это будет стоить, он сказал, что очень дорого,  а после небольшой паузы опять рассмеялся.  После этого он сказал, что денег ему давать не надо, но если мы хотим сделать ему что-то приятное, то  лучше принести ему завтра какие-нибудь продукты, что продаются на местном рынке.

Мы были в шоке от всех событий этого дня и уже просто решили плыть в потоке жизни дальше, и конечно, согласились.

Он все подготовил, провел обряд. Тайно передал каждому из нас личную мантру.  Затем он назвал наши имена. Меня – Ом Гири, а Иру – Ганга Гири.

Йога Голоса Индия

Ганга Гири (Ирина) и Наоми Гири

Мы еще три дня общались с ним, пока были в Ганготри. Каждый день мы приходили к нему, он готовил очень вкусную еду и масала-чай. Мы ели, медитировали, пели мантры вместе, общались на философские и просто какие-то обыденные темы. Три дня пролетели как один час. Было ощущение, что он чем-то делился  с нами, это совместное время было  очень наполненным и волшебным.

Кстати, именно там, во время медитации в Гималаях мне пришла полная версия мелодии Гаятри-мантры, которую мы, спустя один год, выпустили на CD в составе нашего музыкального альбома.

Последний день, нашего общения, вечер. Мы прощаемся.  Наоми Гири наносит по очереди нам на лоб черную точку пеплом. Потом обнимает каждого, затем делает какой-то благословляющий жест и говорит: «Никогда не расставайтесь». На наших глазах выступили слезы…— А сейчас идите спать, — сказал он. – Сразу спать, и не заходите в кафе! – добавил с улыбкой.

Мы отдали  друг другу традиционный поклон «намастэ» и пошли в поселок.  В горах  уже практически наступила ночь и шли мы довольно долго. Когда мы пришли в Ганготри, мы таки почувствовали голод и зашли в кафе. И тут с нами случился забавный мистический опыт.

Мы сидим, пьем чай, едим что-то, молчим.  Разговаривать не хотелось, внутри полная тишина, в теле и в душе полный покой. Счастье есть.  В соседнем кафе по телевизору идет трансляция футбольного матча. Комментатор что-то очень энергично рассказывает на хинди, матч смотрят несколько индусов и активно переживают.  Мы сидим спиной к тому кафе, но хорошо слышим трансляцию футбола, которая нас абсолютно не напрягала.  Она была как музыка, гармонично вписывающаяся в местную картину мира. В какой-то момент, я вдруг осознаю, что комментатор переключился на русский и продолжает репортаж на чистом русском языке!!! Я понимаю каждое слово, я в шоке. Смотрю на Иру, она сумасшедшими  глазами смотрит на меня и говорит: «Ты тоже это слышишь?»  Я спрашиваю в ответ: «Что, тоже матч на русском языке?!»  — «Да!». Мы оба в шоке смотрим на индусов, но они были в порядке, продолжали смотреть матч, похоже тоже понимали русский без проблем.  Мозг вскипал, а мы продолжали, как заворожённые слушать все эти «неудачный удар по воротам…мяч уходит к…(название команды не помню)» это длилось минут пять, а затем, также без предупреждения комментатор снова перешел на хинди и все закончилось.  Мы выдохнули, расплатились и не допив чай пошли спать.

Мы уехали из Ганготри безмерно счастливые. Теперь у нас даже было посвящение, которого мы не искали!

Мы не раз еще возвращались к Наоми Гири, один раз, даже с группой семинара по Йоге Голоса, но это уже другие истории.

Йога Голоса индия

Во время визита с группой. Я (Ом Гири) и Наоми Гири. А слева от меня — наш близкий друг, доктор, Алёна Казанская.

 

P.S.

Что означают наши имена?  « Гири» – это, собственно, линия, монашеский орден, которому принадлежит Наоми Гири. На санскрите означает «гора».

Имя «Ом» — буквально означает «начало».  Первичная вибрация, из которой произошло все сущее.  Иногда (в зависимости от контекста) трактуется как «Я»,  в его высшем, то есть не личностном смысле.

Ганга — олицетворяла небесную реку, сошедшую на землю.  Собственно она и есть прообраз реки Ганги.  Она считалась дочерью царя гор Химавата и апсары Менаки, сестрой Парвати. Часто также считается символом материнства и очищения.

© Om Giri (Олег Российский)